УРБАНИСТИКА ПРОБЛЕМЫ И РЕСУРСЫ

УРБАНИСТИКА ПРОБЛЕМЫ И РЕСУРСЫ

Почему урбанистика и идентичность заслуживают нашего внимания?

В последнее время в России заметно возрос интерес к проблематике городской среды. Термины "урбанистика" и "городская среда" стали одними из фокусов общественного внимания, выйдя со страниц профессиональных изданий в публичную прессу и мероприятия. Проходят многочисленные конференции и форумы, посвящённые этой теме. Не отстаёт и Воронеж: в ноябре 2013 г. на базе Воронежского ГАСУ усилиями Бюро средового проектирования проведен Первый Международный Форум провинциальной урбанистики Urbanitas. Откуда, казалось бы, такое внимание к узко специальной теме?

___________________________________________________________________

 

___________________________________________________________________________

Тема зарождения и развития городов сама по себе крайне интересна. Она, по сути, и обозначила начало исторической цивилизации, которая возникла именно вместе с городами. В процессе исторического бытия люди постоянно что-то создавали и развивали на определенных территориях, подвергаясь их влиянию и преобразуя их. И в этой деятельности возникали устойчивые алгоритмы, приводившие к определенным результатам. Люди всегда трудились созидательно, но в одних случаях получались Афины с Парфеноном, в других – Содом и Гоморра. Ответы на вопрос почему так происходит долго время давались с позиций философии или религии, мифологии или эмпирии архитекторского труда (примером которой может служить книга Витрувия, вторая половина I в. до н.э.).

___________________________________________________________________

___________________________________________________________________________

Теории города возникают лишь в конце XIX столетия, а урбанизм или градостроительство как самостоятельная профессия - в 20-е годы XX века. Город едва ли не впервые начинает мыслиться в качестве объекта целенаправленных преобразований, его естественная (точнее т.н. квазиестественная) эволюция, как и практика возведения поселений по прототипам, заменяется искусственно-техническим подходом, очень жёстким, как и все идеи раннего модернизма. Усилиями энтузиастов, прежде всего - Ле Корбюзье, разрабатываются представления об "идеальном" городе современности; они оформляются в т.н. "Афинскую Хартию" - доктрину рационального градостроительства, активно влияющую на облик городов во всём мире вплоть до 1970-х гг. Но к концу XX в. стало понятно, что избранный, точнее навязанный урбанистами путь - ложен. Новые искусственные города (или их подобия) с удивительным постоянством проявляли безжизненность, заметно уступали в привлекательности и насыщенности собственно городскими событиями и процессами традиционным городам. Стало понятно, что город так и не стал "объектом проектирования", поскольку так и не возникла профессиональная или иная деятельностная позиция, которая могла бы претендовать на владение объектной картиной соответственной степени сложности, а претензии на такое владение  со стороны градостроительства, современной архитектуры или районной планировки оказались тщетными.

Вместе с пониманием принципиальной (т.е. неустранимой) дефициентности (недостаточности) методов, знаний и представлений урбанизма о своём "объекте" растёт и понимание того факта, что город в принципе не может быть сведён к совокупности профессиональных знаний и компетенций, а, с учётом проблемы синтеза знаний, проблемы соорганизации научных знаний и проектно-программных разработок (эти проблемы активно обсуждаются в методологии с 1960-х гг.) не может быть сведён и к сумме различных предметных, специализированных знаний. У человечества до сих пор нет средств помыслить город в синтезе всех имеющихся о нём знаний и представлений, мифов и образов, умений и практик, памяти и проектов. И, видимо, не будет никогда. По мнению известного эксперта О.И. Генисаретского, по сравнению с городом даже космическая станция выглядит тупым утюгом – таков уровень сложности и тонкости городской организации.

В связи с этим становится необходим пересмотр самого концептуального пространства, в котором можно было бы искать или строить объектную картину города, т.е. его онтологию. Она оказывается сопряжена с формами деятельности и жизнедеятельности в городе, с реальными носителями городских ценностей, с образожизненным разнообразием, с городской культурной политикой и социальными практиками. Оказывается, что отсутствие, невозможность позиции Тотального Проектировщика или Всеохватного Управленца, эдакого собирательного Корбюзье в жизни реальных городов, отсутствие профессии, которой можно было бы передать все заботы о городском устройстве (как мы, хотя и напрасно, привыкли передавать заботы о здоровье медикам), делает всех и каждого ответственным за существование и развитие городов. Особенно за развитие - ведь развитие это и есть процесс качественного совершенствования городского населения. Эра узкого профессионализма уходит в прошлое; в проектных профессиях на Западе ещё со второй половины 1960-х гг. начинают развиваться методы т.н. соучаствующего (партиципативного) проектирования, в котором с самого начала принимают активное участие горожане, лица, непосредственно заинтересованные в процессах городских изменений. В нашей стране с конца 1970-х гг. начинают практиковаться различные, прежде всего игровые (в технологии организационно-деятельностных игр и их идейных наследников) соорганизации ключевых субъектов городской жизни - модель города здесь это не макет застройки в условном масштабе, но действующая машина городской субъектности, выстроенная в одном помещении из людей и обладающая мощным эффектом "обратной связи". Само проектирование переосмысляется: это не кабинетная работы надмирных гениев (как многим кажется ещё и сегодня), но диалоговая стратегия принятия коллективных решений о будущем.

Такие задачи кардинально меняют многое, в т.ч. и профессиональные практики работы с городом, если уж говорить о них. Мы присутствуем сегодня при возникновении нового типа профессионализма в архитектуре и новой профессии с условным названием "урбанистика", которая противостоит модернистскому урбанизму буквально во всём: в онтологии, в методах, в этике. По словам В.Л. Глазычева, градостроение сменяется градоустроением. Меняются и центральные метафоры: город как функциональный механизм замещается городом как живым организмом и далее - сообществом людей, совместно и осмысленно обитающих в пространстве. Парадигма среды, "средового подхода" фиксирует именно эти кардинальные смещения, определяющие самый смысл актуального понимания города и городской жизни, управления развитием городов и культурной политики в городах.

Традиционно город воспринимается как совокупность зданий и сооружений. Однако, несмотря на схожесть отдельных объектов, среда разных городов отличается коренным образом - по своей сути, по планировке, архитектуре, по трудно уловимому "духу" места. Это говорит о том, что главным и уникальным фактором городской морфологии являются именно пространства, а не здания. Но феномен городской среды отнюдь не исчерпывается этим. За пространствами и формами стоят смыслы, воспоминания, тексты, поэтические и художественные образы, городские мифы и предания, грёзы и проекты... И, разумеется, люди, несущие всё это "на себе", воплощающие содержание городской жизни. Всё это и есть городская среда. Среда - не пустое и гулкое пространство между домами, но сверхнасыщенный "раствор", в котором обитают и, главное, в котором реализуют себя горожане; это и есть то, ради чего ещё и сегодня, в век глобальных коммуникаций, можно и нужно жить в городах.

___________________________________________________________________

___________________________________________________________________________

Городская среда требует и естественнонаучных, и гуманитарных знаний, исторических и проектных компетенций, аналитических и поэтических умений. Городская среда, таким образом, принципиально мультипредметна: она не укладывается в предмет знания ни одной научной дисциплины или профессии.  В рамке управления развитием этот тезис означает выход на новые модели соорганизации, о чём кратко уже сказано выше. В рамке построения новых знаний и представлений это означает возможность и необходимость новых исследований, новых концептуальных подходов - мы стоим лишь на пороге новой эпистемы города. В рамках ценностного взгляда это означает признание ключевым ресурсом - но и центральной проблемой - темы идентичности. Ведь обезличенный целерациональный подход, модернистский функционализм, т.н. "типовое проектирование", нормативный урбанизм - одним словом, вся мегамашина научно-технического прогрессизма XX столетия перемалывала, прежде всего, укоренённые в местных традициях формы идентичности, она стирала уникальность и индивидуальность мест обитания, лишала чувства присутствия, "здесь-бытия". 

Люди, горожане, обитатели среды, рассматривались ею лишь как наполнение её функциональных позиций, как иллюстрации к статистическим выкладкам и нормативным предписаниям. Героем индустриального Прогресса стал экстерриториал и космополит, живущий "везде", нигде не пускающий корни, не связывающий свои личные перспективы с будущим территорий, и, как правило, паразитирующий на ресурсах места. Героем постмодернизма и вовсе стал персонаж с непременной приставкой "транс..." - человек, легко меняющий не только место проживания, но и все вообще параметры самотождественности, включая гендерную. Массовая культура агрессивно навязывает ложные формы идентификации, размывая сами категории традиции и ценности. Идентичность сегодня должна быть поставлена в центр общественных обсуждений в качестве своеобразного стержня постижения и смыслов городской среды, и экзистенциальных ценностей повседневного обитания, и целей управления развитием городов; т.е., скажем обобщая, - как выражение миссии города.

Авторы: Капустин Петр, Чураков Игорь
_____________________________

_____________________________